| Лекция Председателя Военного Комитета НАТО
адмирала Джампаоло Ди Паола
в Москве в отеле «Националь»
23 июля 2010 г. Организована главой Военной Миссии Связи НАТО в России
генерал-майором Ласло Макком.
СТРАТЕГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ НАТО,
НОВЫЕ УСЛОВИЯ БЕЗОПАСНОСТИ И
ПАРТНЕРСТВО НАТО И РОССИИ
NATO’s Strategic Concept, the New Security Environment,
and the NATO-Russia Partnership
 Фото: www.nato.int
Former Chairman of the NATO Military Committee, Admiral Giampaolo Di Paola,
2010, Moscow
Свою лекцию для российской аудитории я начну с цитирования высказывания президента России Дмитрия Медведева, которое президент произнес на встрече с послами в июле 2010 года: «В отношении НАТО мы хотим понять четкую картину, что происходит в Альянсе, и мы заинтересованы в том, чтобы Альянс завершил процесс трансформации и стал организацией, отвечающей современным требованиям безопасности, которые ориентированы на новый XXI век, а не на век прошлый».
Думаю, что это заявление российского президента адресовано как НАТО, так и России. Нам всем надо признать, что пора перешагнуть прошлый XX-й век. Это не так просто сделать, скорее это проще сделать молодому поколению, которое будет определять будущее России и всего мирового сообщества. Сегодня уже недостаточно чувствовать себя комфортно в собственной стране, в собственном доме. Это не способствует становлению режима безопасности на международном уровне.
Почему же сегодня новый XXI век столь отличается от XX века? Это обусловлено фундаментальными огромными переменами, которые уже произошли и продолжают происходить. Эти огромные изменения я называю революцией в международной жизни, не эволюцией, а революцией! И эти изменения настолько драматичны, что не может помочь даже прошлый опыт. Тем более, если мы будем оглядываться назад, не извлекая уроки из прошлого – нам не удастся найти адекватные ответы на эти перемены. Вот почему я убежден, что сегодня нужны свежий взгляд и свежий старт.
И каковы же эти фундаментальные изменения, фундаментальные тренды, которые обусловили тот факт, что старт нового века столь отличается от того, что мы наблюдали еще 20 лет назад? Самая большая перемена – это глобализация. Глобализация представляет собой всеобъемлющий феномен, который по-настоящему проникает по все слои человеческого общества, захватывает все его аспекты.
Глобализация реально, фундаментально изменила наше отношение друг к другу. Процитирую Томаса Фридмана (Thomas Friedman), известного журналиста, который писал: «Мир можно сравнить с квартирой». Под этим подразумевается то, что в этой квартире нет линии горизонта, и каждый может незамедлительно связаться с любым местом на планете. Вот, что обозначает этот термин – «квартира».
Ничего не происходит по ту сторону горизонта. Все происходит в одно и то же время, и оказывает влияние на всех. Влияние глобализации очевидно прослеживается в экономике – сейчас происходят фундаментальные изменения в экономике – и это не только показал недавний финансовый кризис, в экономике развиваются совершенно новые взаимоотношения. Все это влияет на все аспекты нашей жизни.
Мы наблюдаем фундаментальные демографические изменения, демографический сдвиг, негативные изменения как в России, так и в Европе – средний возраст общества возрастает, а уровень рождаемости намного ниже, чем в других регионах мира. Наша планета становится перенаселенной, несмотря на сокращение населения Евро-Атлантики, и цитируя Томаса Фридмана, можно сказать – наша планета – это перенаселенная квартира.
Но и это еще не все. Мы живем в период фундаментальных вызовов безопасности, связанных с климатическими изменениями. И хотя НАТО не может быть вовлеченным в противодействие климатическим изменениям, но факт остается фактом – вызовы, обусловленные изменением климата меняют наше бытие, наши условия жизни на планете, и это касается каждого из нас. И еще раз обращаясь с Томасу Фридману, я процитирую его сравнение до конца – наша планета стала словно общая квартира, переполненная людьми и в ней очень жарко.
Сегодня совсем другая реальность – появились большие новые экономические лидеры – Бразилия, Индия, Китай. Россия продолжает свое развитие, и это тоже важнейший элемент общих перемен.
Обобщая все выше обозначенные тренды, можно заключить – центр гравитации международного геополитического ландшафта далеко сместился от постулатов XX века, когда была разделительная линия между Восточной и Западной Европой, и между странами Альянса и СССР. Эта разделительная линия больше не соотносится с требованиями современного режима безопасности в условиях глобализации, где вызовы и угрозы больше не связаны с границами, конкретными географическими районами и государствами, где угрозы транснациональны, транконтинентальны.
Эти новые вызовы и угрозы называются: терроризм, распространение ОМУ, и если соединить эти два явления – терроризм и ядерное ОМУ, – то получится устрашающая картина, какую только можно себе представить.
 Фото: www.nato.int
Встреча начальника Генерального Штаба Вооруженных сил Российской Федерации,
генерала армии Николая Макарова и
Председателя Военного комитета НАТО, адмирала Джампаоло Ди Паола
в 2010 году, Москва.
Другая современная глобальная проблема касается энергетической безопасности. Сейчас человечество стоит не пороге революции в производстве энергии. Грядущие перемены кардинально изменят энергетический рынок в ближайшие 20 лет. И это уже сильно влияет на нашу жизнедеятельность. Вот почему мы – НАТО, Россия, Китай, ЕС, США, и другие – находимся в Аденском заливе, у берегов Сомали, и боремся с пиратством. На вопрос – зачем нам нужно находиться в этом районе? – я отвечаю, потому что пиратство является фундаментальным вызовом, угрозой для морских коммуникаций, судоходства.
Судоходство – это основа современной торговли, основной путь передвижения товаров в мире, базис экономического процветания. И поэтому для экономического процветания России, Европы, Северной Америки, несмотря на то, что этот район очень удален от Европы, удален даже от Средиземноморья, от Балтийского региона, там находятся корабли НАТО, корабли Евросоюза, России, Китая, Японии, потому что все страны понимают серьезность риска пиратства.
Из этого следует вывод, что мы действительно должны прекратить смотреть сами на себя и восклицать о том, что же происходит. Мы должны понять, что пора двигаться дальше от мышления прошлого века, и что мы больше не можем действовать в одиночку. Нам надо действовать вместе, и по моему мнению это основной базис новой Стратегической Концепции НАТО.
Результат, полученный в ходе разработки новой Стратегической Концепции НАТО, отражает тот факт, что появлению документа предшествовал очень открытый процесс обсуждения рекомендаций, во главе которого была Группа экспертов – 12 мудрецов. Но более важный этап работы над документом – это этап обдумывания всех собранных рекомендаций. Этот этап осуществляется под руководством Генерального Секретаря НАТО Андерса Фог Расмуссена. Текст новой Стратегической Концепции НАТО будет обсуждаться главами государств на Саммите НАТО в Лиссабоне.
Ядром нового стратегического документа Альянса, как и ядром наших дебатов внутри Альянса и с нашими партнерами, является тот факт, что мы больше не можем рассматривать только те вызовы и угрозы, которые исходят изнутри Евро-Атлантики. Определенно, еще есть незавершенная работа в Европе, есть проблемы безопасности на территории Евро-Атлантики, например на Балканах, но это уже больше вызовы, чем угрозы. Мы наблюдаем за ситуацией в Косово, как будет развиваться там политическая ситуация после провозглашения независимости и консультативной поддержки Международного суда ООН. Также остаются проблемы на Кавказе. Это не надо сбрасывать со счетов.
В нашем Евро-атлантическом регионе еще не достигнута стабильность, и нам надо быть внимательнее к этому, и надо понимать, что наиболее тяжелые проблемы и угрозы исходят из регионов за пределами Евро-Атлантики. Таким образом, евро-атлантическая безопасность все больше и больше становится связанной с Центральной Азией и АТР.
Причина, почему мы, международная коалиция, находимся в Афганистане, заключена в том, что мы считаем присутствие террористических группировок в Афганистане серьезной опасностью, угрозой для нашей безопасности в любой точке мира – в Нью-Йорке, Лондоне, Мадриде, Праге, Риме, Москве. В целом, мы действуем в удаленных от нас регионах потому, что проблемы безопасности необходимо решать до того момента, когда они начнут воздействовать на нас у нас дома, с чем намного сложнее бороться.
В этих новых условиях безопасности фундаментально ядром Альянса остается коллективная оборона, и она неизбежно приобретает более широкое значение в аспекте поддержания режима безопасности – более широкий подход. Это обусловлено тем, что угрозы и вызовы больше происходят с Востока, чем с территории Европы.
Генеральный Секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен не раз говорил, что «Россия нам не противник, не враг, и не угроза для Евро-Атлантики». Россия – это наш важный потенциальный партнер. Я делаю акцент на слове «потенциальный», так как для танго нужно участие обоих партнеров. Мы в Альянсе очень серьезно и решительно настроены на конструктивное взаимодействие с Россией, потому что мы верим, что стратегическое партнерство с Россией – и в интересах всей Евро-Атлантики, и в интересах России, и в интересах Европы и НАТО.
Мы верим, что отчасти это будет революционный переход, если мы сможем вовлечь Россию в эффективное стратегическое партнерство в конструктивном ключе. Мой приезд в Россию и моя встреча с начальником Генерального Штаба России генералом Николаем Макаровым очень символична. И я хочу это подчеркнуть, потому что символы иногда очень важны. Подчеркнуть искренность и добрую волю обеих сторон, как я полагаю, и я надеюсь, что мы будем двигаться дальше, оставив в прошлом ментальность времен «Fulda Gap», территории, (*символический «разделительный коридор» между Западной и Восточной Германией, служивший ранее символом военного противостояния капитализма и социализма, как потенциальное поле боя) которая в прошлом значила очень многое, потому что это было заложено в основу понятия безопасности ХХ века.
Сегодня же проблемы безопасности могут быть решены только совместными усилиями. Следовательно, я верю, что в первую очередь в новой Стратегической Концепции НАТО мы увидим это понимание глобализации. Сегодня в Альянсе идут дебаты о том, какой должна быть наша организация. Я не думаю, что название имеет первейшее значение. Какое мы сами себе даем определение, менее значимо, чем то, кто мы на самом деле есть и что мы реально делаем.
В эпоху глобализации мы имеем глобальное понимание того, что мы должны быть открытыми по отношению к другим, что в одиночку больше мы не можем продвигаться вперед, и что только усилий военных больше не достаточно.
Военные решения важны, иногда это исключительно необходимые инструменты в условиях кризисной ситуации, позволяющие решать центральные проблемы, но это больше не единственное решение, и зачастую не первый шаг. Даже когда военная сила является базовым инструментом, она всегда идет рядом с политическими стратегиями в рамках более широкого подхода.
Поэтому партнерство с другими или работа в рамках более широкого подхода будет, по моему мнению, ключевым аспектом того НАТО, о котором сказал российский президент Дмитрий Медведев: «Я надеюсь, что мы сможем перешагнуть мышление ХХ века», и я думаю, что НАТО определенно продвигается вперед, и я хотел бы думать, что и Россия также удаляется от мышления ХХ века, это очень важно.
Таким образом, работа с другими партнерами, открытость для других – является ключевым аспектом новой Стратегической Концепции НАТО; и та часть новой Концепции, которая будет касаться расширенного партнерства – будет отражать возможно самый инновационный элемент нового видения НАТО.
И я хотел бы напомнить Вам, что в 1997 г., или можно так выразиться – в конце ХХ века и накануне нового XXI века, мы подписали с Россией Основополагающий Акт, который был переутвержден в 2002 г. в формате Римской Декларации. Если Вы внимательно посмотрите, то увидите, что все заложено в этом документе – все те же принципы, которые президент Дмитрий Медведев обсуждал на международном уровне, говоря о новой архитектуре европейской безопасности. Все эти принципы есть в Основополагающем Акте, в Римской Декларации, в Хельсинском Акте и в Парижской Хартии. То, на чем нам нужно сосредоточить свои усилия сегодня – это выполнение этих фундаментальных для наших взаимоотношений и для поддержания режима безопасности на территории Евро-Атлантики принципов.
В XXI веке, когда режим безопасности поддерживается коллективными усилиями, очень важно, чтобы у НАТО были прочные взаимоотношения с Евросоюзом. Настало время укрепить эти связи. Мы больше не можем иметь лимитированные, селективные отношения с Евросоюзом, и это должно измениться. Нужны волевые политические инициативы для усиления связей между НАТО и Евросоюзом.
Нам нужно более тесное взаимодействие с другими партнерами, с Россией. Я напомню Вам, что Россия была первым партнером НАТО, которому мы сказали, что желаем развивать именно стратегические отношения. Понятие «стратегические отношения» означает, что именно конкретная страна очень близка Альянсу. Поэтому мы надеемся, что и Россия также будет все больше вовлекаться в это стратегическое взаимодействие.
За последние несколько лет появилось несколько серьезных вопросов, которые разделили позиции России и НАТО. Например, мы имеем сильные расхождения по Грузии. И хотя у нас нет согласия по конкретным вопросам, но тот факт, что мы не имеем полного согласия, не означает, что это должно препятствовать нашему взаимодействию, развитию взаимопонимания, разъяснению своей позиции – почему та или иная позиция ошибочна. По каждому вопросу мы должны вести дискуссии.
Мы должны смотреть вперед. Если мы возьмем исторические примеры, например, Вторую мировую войну, то сегодняшние союзники, те, которые бились не на жизнь, а на смерть с Германией и Италией – являются друзьями и союзниками и в НАТО, и в Евросоюзе.
Память о прошлом не должна преследовать нас вечно, и хотя мы имеем фундаментальные расхождения относительно Грузии, нам нужно честное взаимодействие, мы должны двигаться дальше и пытаться решать спорные вопросы. Также, нам нужно взаимодействовать с другими странами и организациями – ООН, Африканским Союзом, и другими региональными организациями. Мы сотрудничаем со странами Персидского Залива через формат ICI (Istanbul Cooperation Initiative) – Стамбульской Инициативы о Сотрудничестве. Мы сотрудничаем со странами Средиземноморья, через формат Mediterranean Dialogue – Средиземноморского Диалога.
Мы вовлечены в партнерство со странами, работающими с нами в Ираке и Афганистане, и в рамках миссий по созданию национальных сил в Ираке и Афганистане мы хотим строить длительные продолжительные взаимоотношения и с этими странами. Мы сотрудничаем с Японией, Австралией, Китаем. Китай впервые в истории направил в Штаб-квартиру НАТО в Брюссель свою военную делегацию. А значит и Китай, со своей стороны, видит необходимость в таком широком партнерстве.
Еще один вопрос, который нас разделяет, и здесь нам тоже нужно достигнуть понимания. Это касается политики «открытых дверей», которую проводит в жизнь НАТО. Россияне видят эту политику «открытых дверей» с одной точки зрения, которая не является правильной, но я готов к аргументированному спору. Атлантический Договор от 1949 г. между европейцами и северо-американцами скрепляет союз стран, базирующийся на общих ценностях. И это прежде всего свободный союз стран, который согласно Северо-Атлантическому Договору открыт для других европейских стран. Правда, сегодня вопрос, какие же страны считать европейскими, остается открытым для дискуссий. Однако, любая страна, которая добровольно разделяет такие же ценности свободы и демократии, что и мы, и привержена защищать эти ценности, которая делает вклад в общее дело поддержания международной безопасности, нами приветствуется и может стать членом Альянса.
Значение нашей открытости необходимо принимать во внимание. Мы не расширяемся, мы никого не заставляем присоединяться к НАТО, мы не осуществляем экспансию, мы открытый, но требовательный клуб. Повторяю, любая европейская страна, которая добровольно хочет к нам присоединиться, и добровольно разделяет европейские ценности, и делает вклад в общее дело поддержания международной безопасности, может стать членом Альянса.
Мне не нравится выражение про расширение НАТО. НАТО – не Александр Македонский, и не Наполеон, кто пришел в Москву без приглашения. Мы свободная организация демократических государств, желающих поддерживать безопасность не только на территориях стран Альянса. России надо сменить свою точку зрения на Альянс, мы не представляем ни угрозу, ни опасность для России.
Я завершу свою лекцию новым девизом НАТО. Еще в 1949 г., в прошлом веке, когда был подписан Северо-Атлантический Договор, в самом начале существования Альянса, первый Генеральный Секретарь НАТО Лорд Исмэй (Lord Ismay) сформулировал девиз, который отвечал на вопрос – зачем создано НАТО. Это многим известное простое выражение на английском: «United States in, Germany down, Soviet Union out». То есть, Альянс должен был способствовать вовлечению США в сотрудничество с Европой, сдерживанию потенциала послевоенной Германии и противоборству СССР. Это было такое простое толкование в духе тех времен Холодной войны.
Если бы Лорд Исмэй сегодня отвечал на вопрос – каким он видит обновленное НАТО и почему НАТО востребовано до сих пор – то он, наверное, сказал бы, что Альянс продолжает связывать Европу и США; осуществляет поддержку и защиту европейских стран, включая Германию, заботясь о процветании этих стран; взаимодействует с Россией и другими партнерами; противостоит современным угрозам и вызовам: «United States in, Europe and Germany up, Russia with, dangers out».
Сессия Q/A Q: Адмирал Джампаоло Ди Паола, спасибо Вам за очень актуальную лекцию. У меня два вопроса к Вам. Генеральный Секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен часто говорил о ПРО, как о ключевой задаче сотрудничества между Россией и НАТО. Но постпред России при НАТО Дмитрий Рогозин отмечает, что переговоры по ПРО пока не имеют успеха, они застопорились. Есть заявления, что нам совместно необходимо обдумать общие усилия по ПРО, но никаких детальных предложений по сотрудничеству нет. Разделяете ли Вы эту критику, и есть ли ощутимые результаты?И второй вопрос – о военном сотрудничестве между НАТО и Россией по поставкам вооружений. Такое сотрудничество очень зависит от стандартов НАТО, которые для части российского ОПК являются препятствием на пути к рынку вооружений НАТО. Хотя внедрить эти стандарты в России не так уж трудно. Могут ли в будущем появиться российские вооружения в странах НАТО? Верите ли Вы, что российский ОПК может быть широко представлен на рынке вооружений НАТО? A: ПРО является очень важной темой, и 28 союзников обсуждают ее пока без подписания документов. Генеральный Секретарь НАТО ожидает серьезной дискуссии по этому вопросу среди глав государств стран-союзников. В Лиссабоне будет поставлен этот вопрос – быть или не быть единой ПРО, о включении каждого союзника в ПРО. Сначала происходит дискуссия, а затем уже принимается решение. Генеральный Секретарь указал, что если все союзники в Альянсе примут решение и подпишут документ по единой ПРО, то тогда после этого начнется дискуссия с партнерами – вовлечение в дискуссию России. Среди союзников встречаются противоположные мнения относительно вовлечения России. Но по этому вопросу надо продвигаться вперед, что очень важно. Вовлечение США, Европы и России в единую ПРО нужно рассматривать как нечто большее, чем просто военное сотрудничество. Это обеспечение безопасности на огромном пространстве от Ванкувера до Владивостока. Что касается сотрудничества по ВТС – это свободный рынок, и это хорошие возможности для России. Мы можем использовать российские вооружения, почему нет? Некоторые страны НАТО уже используют вооружения России. Это сотрудничество надо воспринимать, как новые возможности. Но, ядром нашего сотрудничества являются не вооружения, а сильные стратегические политические отношения, что позволяет нам работать вместе по всем вопросам. Главное – преодолеть недоверие, которое было между нами в XX веке, перешагнуть в век XXI. Нам нужно доверие и еще раз доверие. Q: Адмирал Джампаоло Ди Паола, спасибо Вам, что приехали в нашу страну, спасибо за Вашу лекцию, это очень важный шаг в развитии отношений России и НАТО. Вы сказали, что главная цель – стратегическое политическое партнерство России и НАТО. И прежде всего – это военное партнерство. Мой вопрос о механизме координации в НАТО совместных военных учений, а также двусторонних военных учений между Россией и союзниками или партнерами НАТО. Ведь военные учения позволяют достичь интероперабельности армий разных стран – НАТО, России, Китая, Бразилии. A: Мы основали специальный механизм, который является самой важной составляющей Совета Россия-НАТО. Есть рабочая группа на уровне начальников Генеральных Штабов. Встречи на этой площадке необходимо называть не «формат 28+1», а «формат 29-ти». Напомню, что я являюсь председателем этого формата 29-ти, как глава Военного Комитета НАТО. На этой площадке мы обсуждаем все решения, все действия, объем войск, сценарии учений, преодолеваем различия в национальном восприятии военных учений. Двусторонние учения на этой площадке мы не обсуждаем, но у союзников есть возможность быть наблюдателями на учениях. С Китаем мы имеем иной механизм взаимодействия, нежели с Россией, вернее с Китаем пока нет механизма взаимодействия, Китай только присматривается к деятельности НАТО. Надо отметить, что, к сожалению, наше взаимодействие на ТВД, например, на море, более успешное, чем дискуссии по доктринальным военным документам. Сегодня в рамках операции против пиратов корабли разных стран достигают такого практического взаимопонимания, какое трудно было ранее даже предположить. Взаимодействие начинается с неформального механизма. И в этом аспекте операция против пиратов помогает расширить обмен несекретной информацией между военными разных стран. Ежемесячно вместе собираются командующие, капитаны и обсуждают план операции. Так создается адаптированный для каждой страны механизм взаимодействия. С Россией нам сегодня нужен более привлекательный механизм взаимодействия, более адаптированный, который позволил бы углубить нашу военную координацию, создать более реальный обмен информацией. Q: Адмирал Джампаоло Ди Паола, спасибо Вам за очень интересную и очень важную для нас лекцию. Вы упомянули успешное взаимодействие НАТО по поддержанию режима безопасности с такими международными организациями, как Евросоюз, ООН и другими. А когда можно ожидать, что НАТО сделает шаг навстречу ОДКБ, в каком случае это произойдет? ОДКБ неоднократно запрашивала Штаб-квартиру НАТО о сотрудничестве, но мы все время получали ответ, что еще рано… A: Сегодня я не знаю конкретного ответа на этот вопрос. Начало такого сотрудничества – это вопрос политического уровня, и честно Вам скажу, что я не знаю, когда это политическое решение будет принято, мы будем его ждать. Альянс – не монолитная группа, союзники все разные, они имеют разные мнения. Для выработки единого мнения 28 стран проводят консультации, мы стремимся по каждому вопросу достичь консенсуса. Наша работа основана на консенсусе, все союзники могут открыто выражать мнения, мы уважаем друг друга. Нам нужен консенсус по сотрудничеству с ОДКБ. Q: Уважаемый адмирал Джампаоло Ди Паола, благодарю Вас за столь впечатляющую лекцию. Каково Ваше мнение о разработке новой Стратегической Концепции НАТО? A: Мое личное мнение, что процесс подготовки новой Стратегической Концепции НАТО очень открытый и важный для каждого союзника. Альянс обсуждал этот документ во многих странах-партнерах, и в Москве. Российские эксперты были и слушателями этих дебатов, и делали интеллектуальный вклад в процесс создания этого документа. В подготовке рекомендаций принимали участие даже Австралия и Япония. Проведено много семинаров, конференций, дискуссий на эту тему. Поэтому, главная характеристика этого документа – открытость, транспарентность. Мне бы хотелось, чтобы новая Концепция отражала вызовы безопасности нового века, и тот факт, что важен не только военный, но и политический уровень. Этот документ должен быть простым, кратким и понятным, не должно возникать никаких вопросов при его прочтении. Он должен быть понятен не только руководителям, но и простым людям из самых удаленных уголков мира. Потому что, если Вы знаете, что сказать, Вы сможете изложить это кратко, несколькими предложениями. Несомненно, документ должен включать новый подход НАТО, то есть партнерскую стратегию. Этот документ предназначен не только для НАТО, но и для всех наших партнеров. Люди должны понимать, что мы из себя представляем, почему НАТО сегодня существует. Конечно, Стратегическая Концепция будет содержать два фундаментальных постулата НАТО – связь Европы и США, так называемый евро-атлантический мост; и социальные ценности, которые мы призваны защищать – свобода и демократия. Q: Адмирал Джампаоло Ди Паола, спасибо Вам за замечательную лекцию. Российские власти заявляли, что вопрос поставок вертолетов в Афганистан зависит от решения финансовой проблемы. Как по-вашему, финансовая сторона вопроса – это единственное препятствие для поставки российских вертолетов в Афганистан? Или есть еще и другие проблемы?
И второй вопрос о кризисном урегулировании. Почему среди тем сотрудничества НАТО и России, которое включает контртерроризм, спасение на море, логистику, не упомянуто кризисное урегулирование? A: Мы запросили российскую сторону о поставках вертолетов потому, что именно российские вертолеты более всего подходят для условий Афганистана. Вертолеты Ми-17 составляют ядро национальной авиации Афганистана, и никакие революционные изменения в авиапарке этой страны не нужны сейчас. Ми-17 – очень хорошие вертолеты. И финансовый вопрос сейчас обсуждается. Что же касается кризисного урегулирования, то эта тема не является запретной для сотрудничества. Но, как и любой другой вопрос, он сначала нуждается в обсуждении и одобрении всеми 29-ю странами Совета Россия-НАТО. Q: Также председателю Военного Комитета НАТО, адмиралу Джампаоло Ди Паола были заданы вопросы, касающиеся отношений Азербайджана и Армении, Косово. A: В рамках Совета Россия-НАТО мы анализируем и обсуждаем вызовы и угрозы нового века, и в рамках этого обсуждения мы, 29 стран, можем обсуждать любой вопрос, достаточно поднять руку и сказать – я хочу обсудить вот такую проблему, и это будет обсуждено. Азербайджан и Армения – обе эти страны являются партнерами НАТО в рамках Партнерства ради мира. Обе страны – члены семьи из 54 стран. На уровне консультаций военных в рамках Партнерства ради мира в НАТО ежемесячно происходят встречи, где представители этих двух стран ведут переговоры. И я надеюсь, что обострения ситуации не случится. В этом вопросе мы особенно полагаемся на усилия ОБСЕ, так как проблема должна решаться на политическом уровне. Надеюсь, мы сможем быть мудрыми настолько, чтобы предотвратить обострение ситуации. Что касается Косово. Силы НАТО и KFOR состоят не только из солдат стран НАТО, в KFOR входят и другие страны-партнеры, например, Марокко. Все находящиеся в Косово силы поддерживают режим безопасности. Вопрос статуса Косово не входит в компетенцию НАТО. Это в компетенции Евросоюза. Задача Альянса – поддерживать режим безопасности. Комментарий SAB Сегодня эта, казалось бы, всем понятная лекция, в которой один из руководителей НАТО поднимает очевидные прописные истины о необходимости сотрудничать в области безопасности, читается как нечто пришедшее с другой планеты. К сожалению, внешняя политика России в настоящее время напоминает происходящее в сумасшедшем доме, где нет ни понимания, ни стабильного прогноза, ни предсказуемости в отношении катастрофических действий. В прайм-тайм, в новостных передачах на телевидении России показывают репортажи о состоянии бомбоубежища для сотрудников МИДа, сообщают что там мест хватит только на 150 человек. А в высотке МИДа наверняка работает более 2 тысяч человек, как минимум. И, наверное, уже идет грызня в коридорах МИДа с выяснением, кого внесли в список для спасения, а кого заставляют поддерживать истерику режима без гарантий спасения... Безумие... И все же, может быть слова, произнесенные итальянским адмиралом в 2010 году в Москве, заставят задуматься, заставят не поддерживать поджигателей войны, заставят начать осуждать агрессивную внешнюю политику и риторику Кремля.
| |
-500.jpg){kind=logo}
